К достоинствам корреспондентной концепции относится то, что понимание истины как соответствия знанию реальности является, по-видимому, наиболее соответствующим нашим интуитивным представлениям об истине вообще, т.е. наиболее адекватно отражает то, что мы имеем в виду, используя понятие «истина». Однако современное состояние корреспон-дентной концепции истины неоднозначно. С одной стороны, эта концепция была существенно уточнена известным польским логиком Альфредом Тарским. Это действительно выдающийся результат современной логики. Так, К. Поппер высоко оценивает теорию А. Тарского, указывая, что она устранила все подозрения насчет того, что корреспондентная теория может оказаться логически противоречивой или бессодержательной либо вообще излишней, так что без нее можно было бы обойтись1. Помимо прочего, она возродила объективизм, который защищает и сам К. Поппер. С другой стороны, за время существования этой концепции накопились и определенные трудности. Так, в настоящее время многие аналитики считают, что из классического понимания истины трудно получить достаточно внятные критерии истинности. Трудность содержится в самом понятии «действительность», ведь, строго говоря, мы никогда не прикладываем знания к самой действительности. Мы можем сравнивать только одни утверждения с другими утверждениями же, принимая одни из них и отбрасывая другие. Понятие об истинностных характеристиках рождается внутри специфического концептуального контекста, а не путем прямого приложения знаний к самой действительности.
На основе представления об истинности знаний как об их особом внутреннем свойстве было предложено другое понимание истины — когерентная теория истины (лат. cohaere — «быть связным, сцепленным, прочным»). Согласно данной теории истинными являются те знания, которые внутри самого теоретического контекста согласованы друг с другом и могут пройти проверку на другие свойства: непротиворечивость, связность, обоснованность и т.н. В философии Нового времени приверженцем этого подхода, в противовес Р. Декарту, выступил Г. Лейбниц. Если у Р. Декарта идеи сознания напрямую связаны с реальностью, то у Г. Лейбница идея, чтобы считаться истинной, должна быть логически непротиворечивой именно как идея. Сам наш опыт — это нечто цельное, связное; опыт представляет собой единый внутренне согласованный контекст. Формулируя свое понимание истины, Г. Лейбниц говорит: «Мы должны принимать за истину согласие наших феноменов друг с другом»1. Лейбниц критикует декартовские критерии истины за их неэффективность, утверждая, что они не работают в реальном теоретическом контексте.